Накануне казни к осуждённой приходил духовник. Он должен был принять последнюю исповедь. О том, какие при этом следует произносить слова, были написано в особых трактатах. Наиболее подробные наставления принадлежат перу Лапо да Бергамо и Пауля Лайманна. “Смирись с наказанием,- должен был сказать священник.- Краткая и преходящая боль избавит тебя от вечных мук. Радуйся, что тебя схватили и судили. Ты избавишься, наконец, от демона и не погрязнешь окончательно в грехах. Будь благодарна судье. Он делает для тебя больше, чем те, которые стремятся тебя выгородить”. Слушать всё это было невыносимо. Но что могла сделать ни в чём не повинная женщина? Прервать благие рассуждения она не могла. Стоило ей сказать, что все признания были ложью, духовник тут же отвечал: “Тогда заяви об этом своему судье”. Если мнимая ведьма оговорила не только себя, но и других, духовник был просто обязан убедить её отказаться от показаний и пройти все пытки заново. Инквизитор Томас Делбне писал в книге, вышедшей в 1666 году: “Надо предостеречь, что для Бога не мелочь, если она ложно оговорит невиновную - за это демоны вечно будут терзать её в аду”. Фактически священник предлагал выбирать между пыткой в застенке и адским пламенем. Для верующих (а именно они состовляли большинство осуждённых) было невыносимо умереть без святого причастия. Поэтому многие, уступая давлению духовника, добровольно шли на новые муки, надеясь на этот раз их вынести.

По свидетельству Фридриха фон Шпее, который сам сопровождал на костёр десятки женщин в Вюрцбурге, многие исповедники были крайне жестоки. При столкновении с ними рушилась последняя надежда узницы - найти утешение у духовного отца. Вместо этого они наталкивались на глухие статуи, не желающие слушать оправданий и измышляющие для несчастных всё новые обидные прозвища. “То их называют упрямыми и закоснелыми, то мерзкими шлюхами и дьявольскими рожами, то немыми жабами, исчадиями ада”. Один священник заставлял осуждённых повторять на исповеди ложь, вырванную под пытками. Если женщина говорила ему, что скажет правду, он уходил со словами: “Тогда подыхай как собака - без исповеди и святого причастия”. Таким способом бессердечный служитель Господа заставил покривить душой двести “ведьм”.