Опыт ведовских процессов включал в себя истории, возникшие из-за банального любовного треугольника. Вот лишь один из множества мрачных эпизодов. В 1390 году парижский суд разбирал дело Марион Десталэ. Девушка обвинялась в том, будто задумала отомстить своему кавалеру и его новой избраннице. Дабы расстроить свадьбу она бросила на пути новобрачных два венка и помешала им в питьё снадобье, управляющее любовными устремлениями. Всем этим премудростям её, вроде бы, научила старая ведьма, слывшая мастерицей на всякого рода приворотные и отворотные зелья. Теперь не понять, совершались ли вообще какие-то волшебные процедуры. Дело было возбуждено, когда молодые сразу после свадьбы захворали и их подозрительность обратилась на отвергнутую Марион. Признание из обвиняемой вытягивали жестокими пытками. Марион была девушкой упорной, но и её, наконец, сломили бесконечные мучения. Её пытали до полусмерти, отхаживали и снова пытали. На четвёртом допросе она, еле живая от перенесённых мук, сказала судьям всё, что от неё хотели услышать. Таким образом, следствие пришло к закономерному финалу. Девица Марион Десталэ, “обратившаяся за помощью” к дьявольским силам, была сожжена на костре. Старуху, её сообщницу, постигла та же участь.

Фрагмент "Приворотного зелья"

Работая над этой картиной, я уделил немало времени достоверности деталей. Колдунью я изобразил в тот момент, когда она, запершись на кухне от посторонних глаз, достала из тайника волшебные книги. На столе лежит письмо с обгорелым уголком. По моему замыслу это - свидетельство разрыва отношений, которое молодая колдунья хотела в гневе уничтожить, но потом передумала. Текст банален - нечто вроде: “Прости… Я тебя недостоин… Ты ещё будешь счастлива с другим”, и так далее. По моей просьбе сей образец эпистолярного жанра перевели на старофранцузский, после чего я заново переписал его, используя начертания букв с манускрипта четырёхвековой давности. Оставалось лишь скомкать лист и написать его с натуры.

Не меньшую достоверность удалось придать книге с заклинаниями. Знаки, изображённые на развороте я нашёл на старинной картине, посвящённой колдовству.

Наконец, венок из засохших роз - тоже далеко не случаен. Прежде всего я выяснил для себя, какие цветы уже были известны во Франции той эпохи. Из специальной литературы я узнал, что венок из роз был непременной частью свадебной церемонии, назывался он “шапелье” (от чего, кстати, и произошло слово “шляпа”). Эти сведения внесли в сюжет дополнительную интригу: вполне можно домыслить, что бракосочетание моей героини сорвалось в последний момент, но она сохранила свадебный венок, и теперь засохшие лепестки станут одним из компонентов приворотного зелья.

С чёрным котом у меня проблем не было - это любимец моей старшей дочери, на редкость красивое и вальяжное существо. Между прочим, в суеверном XVII веке держать дома такого кота было бы опасно для жизни. Одну женщину из местечка Вертет замучили насмерть на допросе только за то, что она зашла с чёрным котом в близлежащий монастырь - монахини заподозрили, что она таким образом пыталась их околдовать. Несчастную не спасло ни заступничество соседей, которые в один голос твердили, как она хороша и добра, ни делегация нищих, которым подследственная раздала почти всё своё состояние.

А жена ткача Агнесса Генше попала в пыточную камеру за мимолётный контакт с подозрительным животным. Во время крестьянского праздника чёрная кошка впрыгнула на стол и окунула лапку в её кружку. Агнесса не испугалась и отпила вино - ну не ведьма ли она после этого?